ИВАН ГРОЗНЫЙ
Николай СКУРАТОВ
Время царствования Ивана IV и сама личность грозного русского самодержца никогда не оставляли равнодушными историков, политиков и деятелей культуры нашей страны. Множество исторических исследований, произведений художественной литературы, кинофильмов, научных и публицистических статей не дают остыть этой проблеме. В последние годы - интерес к этой интригующей эпохе еще более возрос. Многие общественные и политические деятели, выступая в печати по различным вопросам современной жизни, частенько вспоминают Иоанна Васильевича и его опричников, давая, как правило, резко отрицательные оценки их деятельности. Большинство нынешних патриотов и демократов левого и правого толка не очень жалуют первого русского царя, считая его виновником многих бед и несчастий России. Такую точку зрения впервые запустил в обращение первый общественный правозащитник (и по совместительству изменник Родины) князь А. Курбский. В дальнейшем его явно предвзятый взгляд развили и углубили либеральные историки и прогрессивные литераторы XIX - XX веков. Благодаря их стараниям Иван Грозный превратился в настоящее пугало для общественности, о котором на ночь глядя и упомянуть боязно. В общих чертах господствующий взгляд на эпоху Ивана IV и его роль в последующем развитии страны выглядит довольно мрачно и даже пугающе. Согласно этой концепции, царь- демоническая и злобная натура, а в худшем случае - психопат и маньяк, который устроил страшную бойню собственного народа и вверг страну в кровавый хаос, превратив ее, по выражению одного из современных историков, в настоящее "царство террора". Одержимому манией преследования самодержцу всюду мерещились несуществующие заговоры, и в борьбе с призраками он почти полностью вырезал тонкий слой национальной элиты в лице прогрессивных, прозападнически настроенных бояр и высших государственных чиновников.
Неизвестно зачем начатая и бездарно проведенная Ливонская война полностью истощила материальные и людские ресурсы России. Террор Ивана Грозного нанес тяжелую травму русскому народу, превратив его в нравственного калеку, готового с радостью склониться перед жестокостью любого деспота. В личной жизни царь в полной мере проявил патологические черты своего характера, предаваясь необузданному разврату, пьянству и т.д.
Под стать своему государю были и его сподвижники. Опричников он подбирал из якобы жестоких и беспринципных карьеристов, готовых на все ради личной выгоды и удовлетворения своих низменных страстей. Они-де прославились успехами в уничтожении собственного народа, но трусливо бежали перед татарами. Авторы многих сегодняшних публикаций просто обзывают опричников энкавэдэшниками и гэпэушниками.
Результатом всего этого ужасающего кошмара стало полное разорение и истощение страны, истребление большинства населения, запуганность и отупение народа. Закономерным следствием такого насилия над страной явилось Смутное время, когда государство оказалось на краю гибели.
Таков, вкратце, прямо скажем, безрадостный взгляд на яркий и важный период нашей истории.
Впрочем, профессиональные историки не могут отрицать очевидных и впечатляющих успехов России в то время. Однако эти достижения они неуклюже пытаются объяснить подвижнической деятельностью нескольких лиц в правительстве - будущих диссидентов.
Живучесть этого не очень добросовестного мифа обусловлена тем, что он изложен на десятках или даже сотнях тысяч страниц различных книг, растиражированных в миллионах экземпляров. Вряд ли возможно ответить на все фальсификации в рамках одной газетной статьи. Но все же попытаемся осветить основные его стороны - хотя бы в самых общих чертах. Для этого обратимся к неоспоримым и никем не отрицаемым фактам.
Сначала о "царстве террора" и "разорении страны опричниной". Обычному, несведущему в истории человеку, который не прочь иногда посмотреть кино и почитать газету, может показаться, что опричники Ивана Грозного перебили половину населения страны. Между тем число жертв политических репрессий 50-летнего царствования хорошо известно по достоверным историческим источникам. Подавляющее большинство погибших названо в них поименно. Учтены даже 4 или 5 безвестных холопов, защищавших своего мятежного барина на какой-нибудь проселочной дороге в российской глухомани. Этими холопами да еще 3 - 4 десятками простолюдинов из числа дворовой челяди, которые по доброте русской души топорами встречали опричников, пытавшихся "поймать" их провинившихся господ, и ограничивается число убиенных из народа. Все остальные казненные принадлежали к высшим сословиям и были виновны во вполне реальных, а не в мифических заговорах и изменах. Можно добавить, что почти все они ранее бывали прощаемы под крестоцеловальные клятвы, то есть являлись просто клятвопреступниками, политическими рецидивистами.
Страшные сказки о бесчисленных жертвах и неимоверных жестокостях принадлежат перу противников Ивана Грозного из числа беглых бояр и проворовавшихся иностранцев, вроде князя Курбского или немца Штадена. Чего стоит, например, разрывающий душу рассказ о 30 тысячах новгородцев, утопленных в Волхове вместе с малыми детьми. Согласно этой версии, разъезжавшие на лодках опричники добивали топорами всплывающих младенцев и их матерей. Однако достоверно известно, что зима 1571/72 годов была необычайно сурова, Волхов промерз едва ли не до дна, и утопить в нем человека было делом невозможным. А ездить по реке на лодках можно было, разве что поставив их на полозья.
Так сколько же было жертв на самом деле? Источники дают весьма точный и ясный ответ: от 4 до 5 тысяч за 50 лет. Ни один серьезный историк, даже из числа недоброжелателей Ивана IV, никогда не пытался оспаривать эти цифры. Была еще, правда, долгая Ливонская война, но и она никак не могла подорвать людские ресурсы страны. Война велась в основном успешно, почти все время на территории противника, а сражения не отличались грандиозностью. Военные действия велись исключительно силами дворянского ополчения, и боевые потери за 25 лет не превысили нескольких тысяч человек.
Встает неизбежный вопрос: могла ли опричнина вкупе с Ливонской войной разорить страну и поставить народ на грань уничтожения? Не секрет, что в это же самое время на "цивилизованном" Западе истребление населения принимало несоизмеримо большие масштабы. Грозный Иван Васильевич без всякого преувеличения был самым милосердным и мягкосердечным из всех европейских монархов XVI века. Известно, например, что в опричном 1572 году, в знаменитую ночь Св. Варфоломея во Франции были убиты десятки тысяч протестантов-гугенотов. После этого еще долгие годы шли кровопролитные гугенотские войны, однако это никак не отразилось на процветании страны. В те же опричные годы испанские войска в особо удачные дни ухитрялись истреблять по нескольку тысяч жителей Нидерландов - что не помешало миниатюрной Голландии вскоре стать самым развитым государством Европы. Тогда же в самой Испании восставшие крещеные арабы истреблялись вообще без счета, а немногим позже до 300 тысяч арабов- морисков были убиты, обращены в рабство или изгнаны из страны. Несмотря на это, смутное время в Испании почему-то не наступило.
В чем же причина запустения России? Во всяком случае, не в 4 тысячах казненных за полвека. Ответ надо искать в опустошительных эпидемиях и голодных годах XVI века, которые действительно создали реальную угрозу вымирания русского народа. Поветрия чумы и оспы через каждые несколько лет опустошали целые области, нередко унося жизни десятков и даже сотен тысяч людей. В отличие от публицистов, все историки признают, что упадок Новгорода был вызван именно катастрофическими эпидемиями, а отнюдь не конфискациями имущества, порками и немногочисленними казнями сторонников присоединения к Литве.
За эпидемиями следовали вызывавшие массовый голод неурожаи. Заброшенные деревни и невозделанные поля стали обычным явлением тех лет. Многие помещики жили подаянием. (Здесь, кстати, нужно отметить, что уровень жизни в России был в целом высоким, и население в то время отнюдь не бедствовало. Достаточно заглянуть в составленный в благополучные годы знаменитый "Домострой" - и мы убедимся, что российский средний класс XVI века в постные дни питался получше, чем "новые русские" на сегодняшних презентациях).
Голод и эпидемии использовали татары. Их опустошительные ежегодные набеги несли разорение стране и неисчислимые бедствия народу. Часто набеги повторялись по два раза в год, как правило, во время сева и уборки урожая, что вызывало новый голод. Сам царь писал, что от Крыма и Казани половина земли опустела. Непрекращавшаяся война на востоке и юге не шла ни в какое сравнение с затянувшейся Ливонской. Она приняла характер войны за независимость страны и выживание русского народа. Татары угоняли в рабство молодых женщин и детей, всех остальных убивали. По свидетельству современника, сидевший на Перекопе еврей - меняла и скупщик рабов, - наблюдая нескончаемые вереницы пленников, изумленно спрашивал: остались ли еще люди в той стране? В 1571 году, воспользовавшись изменой бояр, крымский хан со 100- 120 тысячным войском сжег Москву, в которой пытались укрыться огромные толпы народа. По несколько преувеличенным данным летописи, в столице погибли несколько сотен тысяч людей. Уместно ли вообще ставить в один ряд эти национальные бедствия и четыре тысячи павших диссидентов?
И в таких условиях царь смог собрать все оставшиеся силы разрушенной и опустевшей страны для борьбы с татарами и турками, вести долгую Ливонскую войну с четырьмя европейскими государствами, подавлять бесчисленные заговоры бояр - и, между делом, так расширить пределы державы, как это не удавалось ни одному государю ни до, ни после него.
На внешней политике и ратных делах Ивана Грозного необходимо остановиться подробнее. В XVI веке в Восточной и Центральной Европе сложилась крайне опасная международная обстановка. Несколько пограничных европейских государств совместными усилиями с огромным трудом сдерживали натиск Турции - сильнейшей в то время военной державы мира. Падение России могло создать смертельную угрозу для восточной окраины западного мира. А положение России действительно было смертельно опасным.
В свое время князь Иван III допустил непростительную ошибку, решив, что ослабленное Казанское ханство с зависимыми от Москвы правителями больше не представляет никакой угрозы для Руси. Ханство, однако, быстро восстановило свою мощь, и, стоило Русскому государству чуть пошатнуться, опустошительные набеги с востока возобновились с удвоенной силой. Сама столица России находилась в постоянной опасности. Но главная угроза заключалась в том, что в это время возникли благоприятные условия для объединения под главенством Турции татарских ханств и многочисленных кочевых орд Причерноморья и Северного Кавказа. Такое объединение было чревато утратой нашей независимости и новым, еще более жестоким игом. Неприятностей хватило бы и на долю Запада. Европа и так отбивалась из последних сил, и нашествие "новых гуннов" с востока и юго-востока предвещало ей катастрофу.
В этих условиях молодой царь действовал умело и решительно. Тщательно подготовленный поход 1552 года на Казань закончился взятием города и ликвидацией ханства. Из плена были освобождены десятки тысяч русских людей, содержавшихся в городе на положении рабов и заложников. В тот раз татары защищали свою столицу с большим упорством и мужеством, поэтому штурм города проводился очень жестко. Но затем, благодаря правильной политике, отношения с новыми подданными, хотя и не сразу, но довольно быстро наладились. Астраханское ханство было присоединено фактически мирным путем, степные кочевые орды и северокавказские племена переходили под власть Москвы добровольно.
Угроза с востока была устранена, но из-за резкой активизации Турции и Крыма внешняя опасность продолжала возрастать. Уже вскоре после присоединения Астрахани к России, Турция попыталась силой отвоевать Нижнее Поволжье, однако поход янычаров закончился провалом.
Обрушившиеся на Россию стихийные бедствия и затянувшаяся Ливонская война - все это создавало благоприятные условия для агрессии Крымского ханства. Ежегодно для отражения татар на юг отправлялись военные силы, превышавшие численность действующей армии в Ливонии. Но сдержать противника удавалось не всегда. В 1571 году, вскоре после особенно сильного голода, 120-тысячная крымская конница двинулась на Москву. Благодаря измене высших бояр, виновность которых была вполне доказана, татарам удалось сжечь Москву, истребить и угнать в плен невероятно большое количество народа. Весь юг страны обезлюдел. Казалось, государства больше не существует. Татар и турок уже не интересовали грабежи и полон - речь шла о независимости нашего государства и жизни русского народа.
Хан хвастливо писал царю, что ему теперь не нужны все богатства мира и что он хочет царства Ивана, его венца и головы. В следующем, 1572 году, когда страна еще не поднялась из руин и пепла, 120 тысяч татарских конников с турецкой артиллерией, возглавляемые самим ханом, вновь стремительно двинулись на Москву. Их целью было полное уничтожение Русского государства и истребление большей части населения. Это был один из самых критических моментов в нашей истории. Защищать страну было, казалось, некому. Татары дошли до Серпухова. Но здесь, в нескольких шагах от столицы, их встретило земское и опричное войско, неизвестно каким образом собранное царем в опустевшей стране. В многодневном сражении при Молодях татары, несмотря на свое огромное численное превосходство, были наголову разбиты и поспешно бежали. Угроза независимости страны была снята. По указанным выше причинам эта битва была спасительной не только для России, но, вероятно, и для некоторых государств Европы. По своим масштабам, продолжительности и значению сражение на Молодях, возможно, превосходит знаменитую Куликовскую битву или, по крайней мере, не уступает ей. Между тем об этом выдающемся событии не пишут в школьных учебниках, не снимают фильмы, не кричат с газетных страниц. Это и не удивительно, ведь в противном случае можно дойти до пересмотра нашей истории и героизации Ивана Грозного. Сегодня битва при Молодях и ее главный герой - опричный воевода Дмитрий Иванович Хворостинин - известны лишь узкому кругу специалистов и любителей русской истории.
Огромные успехи царя и государства на восточном и особенно южном направлениях тщательно преуменьшаются и замалчиваются. Зато относительно неудачная Ливонская война не сходит с уст ученых и неученых критиков Ивана Грозного. По их мнению, эта якобы ненужная , неподготовленная и несвоевременная война была политической авантюрой, которая дорого обошлась России и русскому народу. Для того, чтобы воевать в Прибалтике, нужно-де как минимум быть Петром Великим, одеть солдат в иноземные чулки и портки и перелить церковные колокола на пушки. Так ли это?
Относительно несвоевременности войны заметим, что необходимость устранить германское военное присутствие в Прибалтике назрела уже давно, еще в начале XIII века. Через полтора столетия Петр I действительно грубо недооценил силы противника и крайне опрометчиво ввязался в войну без должной подготовки. Результатом такого шага стало тяжелое поражение под Нарвой и серьезные трудности в первые годы войны. Ливонская война Ивана IV, наоборот, была подготовлена очень тщательно - что и подтвердил молниеносный и почти полный успех русских войск. В несколько недель неприятель был полностью разбит, почти вся Ливония захвачена, столица ордена пала, а великий магистр попал в плен и изъявлял свои верноподданнические чувства Русскому царю. Мировое общественное мнение в лице недружественных "цивилизованных" стран растерянно молчало. Но за шаг до окончательной победы Алексей Адашев, Сильвестр и Курбский самовольно остановили военные действия. Темные цели миротворцев были в значительной степени достигнуты. Развалившийся было орден воспользовался неожиданной передышкой. В Ливонии был избран новый великий магистр, вновь собраны уцелевшие и разбежавшиеся рыцари.
Оправившиеся от шока Польша, Литва, Дания и Швеция, которые раньше даже не отвечали на мольбы ордена о помощи, теперь сколотили антирусскую коалицию и вступили в войну с Россией.
Следующую кампанию все та же клика сорвала в момент наибольшего успеха Русских войск. Эти изменнические действия и послужили причиной опалы Сильвестра и Адашева, а Курбский, который в то время являлся просто платным агентом Польши, бежал к хозяевам и принял активное участие в войне против своего народа. Из-за измены война затянулась, а обострившееся положение на юге, стихийные бедствия и боярские заговоры не позволяли вести войну должными силами - хотя удача еще долго сопутствовала нашим войскам.
Говоря о Ливонской войне, заметим, что некоторые из нынешних правителей страны действуют так, словно они извлекли своеобразный антиурок из этой войны (и Казанского похода). Антиурок заключается в следующем: войну нужно начинать без подготовки, а побеждать потихоньку, не так, чтобы совсем уж, а то ведь, неровен час, и действительно можно победить - как когда-то в Казани... Да и зачем вообще нужна победа - гораздо приятнее и спокойнее вести переговоры до последнего русского солдата.
Выдающимся успехом царствования Ивана Грозного стало присоединение Сибирского ханства. Это был действительно настоящий подвиг нескольких сотен отважных казаков. В истории присоединения Сибири есть одна забавная подробность. Казачьи атаманы Ермак Тимофеевич и Иван Кольцо - как, впрочем, и их товарищи - были в тот момент немножко не в ладах с законом. Попросту говоря, они были объявлены во всероссийский розыск и скрывались от правосудия за Уральским хребтом. Но национальное самосознание этих "разбойных людишек" не было замутнено политологами и журналистами. Захватив власть над обширными и отдаленными территориями, они даже не подумали провозгласить региональный суверенитет. Они просили царя принять под свою руку Западную Сибирь, которую они рассматривали отнюдь не как "субъект федерации", а как часть единой и неделимой России. Этим они заслужили амнистию от самодержца - а также почет и признательность будущих поколений.
