Мой духовный отец - протоиерей Михаил Бойко.
Выдержки из «Завещания» протоиерея Михаила (Бойко). Дорогие мои детки! Прежде чем уйти из этого материального мира в мир небесный, я хочу вам ставить наследство, которое заключается не в золоте и не в серебре, а в жизненном опыте, что дороже серебра и золота! Я услышал Евангельские слова, что мудрый человек строит дом свой на камне, которым является учение Христово. «... ходя же, проповедуйте, что приблизилось Царство Небесное; больных исцеляйте, прокаженных очищайте, мертвых воскрешайте, бесов изгоняйте; даром получили, даром давайте... Я посылаю вас, как овец среди волков: итак будьте мудры, как змии, и просты, как голуби» (Мф. 10,7-8,16). «Приидите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас; возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим; ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко» (Мф.11,28-30). Мысль, что для примирения с Богом и обретения спасения необходимо всего лишь уверовать в Иисуса Христа и признать Его своим личным Спасителем и Господом, кажется примитивной. Люди склонны заслуживать Божие расположение своими делами, забывая о том, что Иисус учил детской простоте и доверчивости, без которых нельзя считать себя Его последователем (Мф.18,3). Спасение по благодати, а не по делам, спасение, даваемое даром, не нравится людям, которые гордятся тем, что они совершили. Вот почему апостол Павел сказал, что среди христиан «не много мудрых по плоти, не много сильных, не много благородных» (1 Кор. 1,26). Люди, которые гордятся своей мудростью, не склонны становиться христианами. Они не могут смириться настолько, чтобы поверить, что смысл жизни может быть столь прост. «Кто исповедует, что Иисус есть Сын Божий, в том пребывает Бог, и он в Боге» (1Ин.4,15). Я поверил этим словам и свою жизнь строил по Евангелию. Взял свой крест и последовал за Христом. Крест мой начался с самого раннего детства, с 6-летнего возраста, когда моего отца арестовали и посадили в тюрьму на 7 лет. За что? За то, что он был человек верующий. Отец мой из кролевецких мещан Сумской губернии. Женился он на девушке из Черниговской губернии г. Городня, родители ее были простые мещане. Отец, глубоко верующий человек, с самого детства полюбил Бога, любовь к церкви ему привила его мама. Он окончил блестяще церковно-приходскую школу. И уже в 16 лет работал писарем в городской управе... ...И только после того, как сменилось руководство КГБ, меня рукоположили во священники... Я служил диаконом в Демеевском храме и много было вокруг разных людей, даже среди священнослужителей. Горячая моя вера и молитва сотворила со мною чудо: Митрополит направил меня в Покровский монастырь, вначале на месяц — на время отпуска диакона. Но сестры монастыря вылечили меня от желудочной болезни, восстановили мое здоровье, и я уже тридцать четыре года нахожусь в нем. И надеюсь служить в нем до последнего моего вздоха. Где я только ни бывал, какие монастыри ни посещал и даже за границею, но такого чудного, как наш Покровский — нигде не встречал. Уже в 1974 году, когда умер один из священников в Покровском монастыре, игуменья попросила у Митрополита: — Владыко, дайте нам священника! — Нет у нас священника, но почему бы вашего диакона не рукоположить? — А мы с радостью, иного и не хотели, — отвечала настоятельница. — Ну вот, диакон, и приходите завтра с прошением... Целую ночь я не спал, приносил Богу молитвы, переживал и спрашивал себя, как я буду людей окормлять, если сам грешен? Справлюсь ли я с этой многотрудной службой, достоин ли? Много еще было и формальных сложностей, пока не сменился уполномоченный по делам религии. Ведь я был неудобным человеком, никогда не шел ни на какие компромиссы с совестью и заповедями Христовыми, особенно, если касалось это вопросов морали. И вот уже двадцать шесть лет я служу священником и благодарю Бога за все великие Его благодеяния, которые Он посылал мне всю жизнь. Я люблю трудиться во славу Божию, для меня отрадно общаться с людьми. О каждом нужна молитва. Ибо великое чудо воскресить мертвеца духовного, ибо покаявшись, возлюбив Господа, воскреснет он для жизни вечной. И на этом пути у священника — великая и добрая миссия. На Евангельской ниве может вырасти и бурьян. Но это не должно смущать истинных учеников Христовых. Им нужно оставаться трезвыми и бдительными. Только Суд Божий произведет окончательный отсев и отделит доброе от злого, тьму от света. Ибо грань между светом и тьмой чаще всего проходит через сердце одного и того же человека. Возможно ли, посильно ли для человека то, к чему зовет Евангелие? Даже полюбив идеал, люди часто не находят сил к нему подняться. Другое, могучее притяжение владеет человеком, пригибая к земле, носит он камень забот на шее, проводит отпущенное ему драгоценное время, погрязая в мелочах и суете. К Богу человек приходит с сердцем, полным корысти и себялюбия, не слыша слова Господа нашего Иисуса Христа: «Смотрите, берегитесь любостяжания, ибо жизнь человека не зависит от изобилия его имения... Душа больше пищи, и тело — одежды» (Лк 12,15,23). «Кто учит иному и не следует здравым словам Господа нашего Иисуса Христа и учению о благочестии, тот горд, ничего не знает, но заражен страстью к состязаниям и словопрениям, от которых происходят зависть, распри, злоречия, лукавые подозрения. Пустые споры между людьми поврежденного ума, чуждыми истины, которые думают, будто благочестие служит для прибытка. Удаляйся от таких. Великое приобретение — быть благочестивым и довольным. Ибо мы ничего не принесли в мир; явно, что ничего не можем и вынети из него. Имея пропитание и одежду, будем довольны тем. А желающие обогащаться впадают в искушение и в сеть и во многие безрассудные и вредные похоти, которые погружают в бедствие и пагубу; ибо корень всех зол есть сребролюбие, которому предавшись, некоторые уклонились от веры и сами себя подвергли многим скорбям. Ты же, человек Божий, убегай сего, а преуспевай в правде, благочестии, вере, любви, терпении, кротости. Подвизайся добрым подвигом веры, держись вечной жизни, к которой ты и призван, и исповедал доброе исповедание пред многими свидетелями» (1Тим.6,3-12). Этим обращением святого Апостола Павла я бы хотел закончить рассказ о своем крестоношении. На длительном, тернистом и узком пути, несмотря на то, что шел за Господом, я, как все несовершенные люди, спотыкался, падал, но с Божией помощью поднимался и следовал за Господом, надеясь на Его милость, ибо как сказал Апостол Павел: «Между грешниками я первый» Будем же дорожить, дорогие мои дети телесные и духовные, Крестом Христовым, который носим на своей груди. И будем помнить, что Крест Христов — это Сила Божия для нас спасаемых по дороге на Голгофу, но после смерти на Голгофе наступает Воскресение! Помоги нам всем Господь! Итак, дорогие детки мои, да не усомнится сердце Ваше в словах Господа нашего Иисуса Христа!
Его друзья выпили 9 мая 1945 года спирт из цистерны и умерли в муках в Берлине: спирт оказался метиловый. А у моего духовника - Михаила Бойко была первая за всю войну контузия: рикошетом пуля ударила в челюсть, челюсть опухла, рот не открывался. Поэтому он остался жив. Расписался на рейхстаге, после войны принял сан дьякона, а потом и священника. У него около 10 своих детей и тысячи духовных чад. В 2002 году ушел к Богу в иной мир.
Отец Михаил среди прихожан.
Мой духовник с детьми и внуками
http://www.ekaterina.org.ua/pages/boiko.html
http://mixail-boyko.narod.ru/
Протоиерей Михаил БОЙКО:
«Я воевал за Русь Православную»
Отечественная война была действительно и Великой, и Священной. А еще — она была внезапной.
Это ошеломило страну. Ведь Германия считалась нашим союзником,
Сталин, подавленный и растерянный, на несколько дней даже исчез из Москвы, а, вернувшись, говорят в народе, принял решение, казалось бы, совершенно непредсказуемое, — открыть по всей стране храмы и монастыри, возвратить из лагерей и тюрем всех священников. И, главное, обойти Москву, Ленинград и Сталинград крестным кодом со Святой иконой Казанской Божьей Матери. Эти три города врагу так и не сдадут. Сам же безбожный вождь обратился к народу со словами: «Дорогие братья и сестры!», вместо традиционно пролетарского «Уважаемые товарищи».
Видать, бывшему семинаристу Сосо в этой безнадежной ситуации надеяться было больше не на кого...
Михаилу Бойко было тогда всего пятнадцать, потому всеобщая мобилизация его не коснулась, а вот старшие братья ушли добровольцами на фронт. В сорок четвертом, когда родную Полтаву освободили, Михаил и сам последовал примеру братьев. Хотя, в общем, мог бы этого и не делать. Юноша уже прислуживал Архиепископу, а согласно новому приказу, всех служителей Церкви велено было не трогать. Поэтому первый вопрос отцу Михаилу вполне естественен: «Почему Вы, батюшка, не воспользовались своей законной бронью, когда даже из действующей армии священников уже отзывали?».
СТЫДНО — НЕ ВОЕВАТЬ...
Прот. Михаил: Да, действительно, тогда говорили — воевать, мол, у нас есть кому, а вот молиться — некому. Но, знаете, когда я увидел, что все мои сверстники ушли на фронт, стало как-то неприятно, даже стыдно. Я что — калека? Или, хуже того, — трус?
Кор.: Отец Михаил, но ведь там, на передовой, стреляли. Жертвы уже исчислялись миллионами. А Вы такой молодой, и вся жизнь впереди. Неужто не страшно было идти под пули?
Прот. Михаил: Абсолютно не страшно. Тем более, что отец, а он был священником, меня на это благословил. Дело-то святое. Пришел я в военкомат, доложил. Там обрадовались: «Очень хорошо, — говорят, — будешь минометчиком». Собрали нас и отправили в Донецкую область. Учить воевать. Но миномет не дали, зато приставили к... молотилкам. Надо было для начала помочь колхозникам собрать урожай. А жарища стояла страшная, пыль столбом, грохот.... Тоже, знаете ли, фронт, только трудовой. Ну, как обычно у нас, «битва за урожай».
В воскресенье дали выходной. А я заметил, что в соседнем селе храм есть. Раненько встал и побежал туда. Вы знаете, только вошел под его своды, сразу даже и не понял, где нахожусь: то ли на небе, то ли на земле.... Такая радость снизошла необыкновенная. Хотя, казалось бы, пустая сельская церковь, батюшка-старичок, две бабки невпопад голосят на клиросе. А чувство Божественное. Я и не заметил, когда служба кончилась. Очнулся — на земле стою, а передо мной целая лужа слез... Батюшка увидел, что солдат плачет, подошел, на завтрак пригласил. Я и остался там до вечера.
А потом повезли нас на фронт. Как сообщили об этом, мы все в один голос: «Ура!».
Кор.: Это был такой прилив патриотизма?
Прот. Михаил: Все значительно проще — кормили нас ужасно. На первое блюдо — жидкие щи, на второе — густые щи. Правда, мне, пережившему голодомор, было не привыкать. Так вот, когда привезли нас в штаб армии, у ребят враз оптимизма поубавилось. Артиллерийскую канонаду услышали. Сразу фантазия заработала, жуткие картины начала рисовать. Многие принялись тут же запасное белье на водку менять — на смерть ведь идем. А тут и «покупатели» с передовой пожаловали, и среди них капитан. Крепкий такой, видный, настоящий сибиряк — жесты уверенные, речь с матерком. Ух, думаю, такого парня, поди, и пуля не берет. Вот бы взял меня к себе. Но мы-то минометчики, а он — автоматчик. Не взял...
Но Бог дал мне увидеть этого капитана перед смертью. Прошили его четыре пулеметные пули. Я как раз в санбате был с легким ранением и помогал его на операционный стол укладывать. Его сухие губы еле слышно шептали: «Господи, Господи, Господи...». С этим словом он и отошел...
АВТОГРАФ НА РЕЙХСТАГЕ
Кор.: Отец Михаил, я знаю, что фронтовики не особо охотно рассказывают о своих ранениях и контузиях, но коль скоро мы затронули эту тему, то, извините, миловал ли Господь Вас от кровавых отметин войны?
Прот. Михаил: Ну что же это за война без санбата.... Было у меня несколько ранений, но, как говорится, случается хуже. Мы как раз отбивали немецкую атаку под городом Фюрсенвальде. Почувствовал удар в щеку, но не придал этому значения. Операция закончилась, прозвучала команда «отбой», все поднялись, — а я весь в крови.. Отвезли меня временно в какой-то сарайчик, подальше от линии фронта. Лежу себе, приятно так стало, как будто на Пасху. Вокруг все гремит, а мне кажется, что это колокола звонят. Думаю, неужели так сладостно умирать...
Михаил Бойко
с однополчанами
(в центре). 1945
А потом вдруг стало обидно. Мы же Шпрее форсировали. Считай, вот он — Берлин, а я в бинтах этих прохлаждаюсь. Как же это так — быть на фронте и Берлина не увидеть. Немножко возроптал я на Бога, Но потом раскаялся. Отлежался в этом сарайчике и думаю, — пока меня в санчасть отвезут, пройдусь-ка я на передовую, товарищей своих проведаю. Иду, и вдруг вижу — навстречу мне повозка несется, а в ней трое моих товарищей. Качаются, орут не своими голосами, глаза закатывают, меня не узнают...
Оказалось, что после боя нашли они спирт немецкий, а он оказался отравленным.
Кор.: Получается, что если бы Вас не ранило, быть Вам в этой повозке четвертым?
Прот. Михаил: Конечно! Мы же голодные были, а кухню привозили только после боя. Так что поблагодарил я Бога за то, что меня сохранил. И Берлин я увидел. Ранило-то меня 24 апреля, а Берлин пал 2-го мая. Рана оказалась не слишком тяжелая, и вскоре повезли нас в «Логово зверя». Как бы на экскурсию. Прошелся под Бранденбургскими воротами и даже на Рейхстаге расписался. На одной из колонн. Так и написал: «Бойко. Полтава» . Хотел и на парад Победы в Москву попасть, да одного сантиметра не хватило.
Кор.: Это как? Образно говоря?
Прот. Михаил: Почему же «образно»? Сантиметр он и есть сантиметр. Тут вообще целая история. Когда оказался на фронте — был самым маленьким в строю. Всего метр шестьдесят два, а под конец войны, считай за год, вдруг вымахал до метра семьдесят девять. Но все равно до Парада Победы не дорос — чтобы пройтись по Красной площади надо было иметь метр восемьдесят. Не повезло — в Берлине был, а до Москвы чуть-чуть «не дотянул»...
ВРЕМЯ НАГРАД
Кор.: Награды войны. Для многих фронтовиков — это все, что им осталось для воспоминаний. Что Вы, отец Михаил, вспоминаете, глядя на свои боевые ордена и медали?
Прот. Михаил: Ну, скажем, все то же свое ранение за 16 дней до Победы. После всего случившегося на передовую прибыл командир батальона, а мой командир ему и докладывает, что, мол, такой-то остался на поле боя, несмотря на ранение. Комбат пожал мне руку и сказал: «Наградим вас орденом солдатской Славы». Я, конечно, в ответ: «Служу Советскому Союзу!».
И вот пришло время наград. Я стою в строю грудью вперед. Фамилия «Бойко» вторая, так что ждать не долго. И вот — «А» прошла, «Б» прошла, «Г», «Д»... Что такое? Думаю, может, буду дальше, в каком-то особом списке. Не дождался.
Михаил Бойко
с однополчанами
1945
Кор.: В чем же причина?
Прот. Михаил: А причина была одна — я человек верующий.
Кор.: И об этом знали?
Прот. Михаил: Конечно. Еще в боях на Висле меня вызвали в штаб полка и предложили поехать на курсы лейтенантов. Я естественно поблагодарил за доверие, а сам думаю — как же от всего этого избавиться. Впрочем, вот и избавление — анкету ведь надо заполнить! А там графы разные. Почему не комсомолец, почему не коммунист? Ах, верующий, псаломщиком работал.... Очень хорошо, мы вызовем вас в другой раз.... А я думаю — как же, вызовете...
Кор.: И все же, дорогой отец Михаил, не обидно ли, столько выстрадав, — не получить ничего?
Отец Михаил загадочно улыбнулся и, обращаясь куда-то вглубь квартиры, воскликнул; «Ируся, а покажи-ка мой пиджак, пожалуйста!». И девушка, одна из тридцати внучек и внуков батюшки, внесла в комнату, звенящий от золота боевых наград, пиджак.
Прот. Михаил: Через год после войны совершенно случайно встретился я со своим командиром роты. Обнялись, поцеловались. «А где твои ордена?» — спрашивает. «Да нет их, — говорю, — я же как бы не воевал...». В общем, он пошел куда следует, кулаком стукнул, «нажал», — и в результате через год после войны я получил все свои награды.
ИСПОВЕДЬ
Рассматриваем фронтовой фотоальбом отца Михаила. Молодые красивые лица его боевых друзей. И сам он, статный и везде улыбающийся. Вдруг среди тускловатых снимков промелькнула газетная вырезка, а на ней фронтовая фотография. В разрушенном зале над роялем, неизвестно как уцелевшем, склонился солдат.
Прот. Михаил: Эта вырезка напомнила мне меня самого. Иногда даже кажется, что за этим роялем я и есть ...
Помню, наша часть стояла в резерве, и мы зашли в один немецкий дом. Все там было вверх дном, а в углу стояло пианино. Совершенно целехонькое. А я ведь человек музыкальный, практически на всех инструментах играю. Сел я за него и сыграл. «Покаяние» Веделя. Было так странно; война, смерть — и эта божественная музыка в чужой стране...
Тогда я сказал себе: «Господи, я не прошу у Тебя ничего. Не прошу, чтобы меня не ранило, не прошу, чтобы меня не убило. А прошу единственное — дай мне быть с Тобой! Или здесь, на земле, или там, на небе. Как Ты хочешь».
Я понял, что тело зависит от Бога, а душа еще и от меня. Поэтому стремиться надо, всеми силами стремиться, чтобы душа моя была не подлая. Чтобы в сражении со злом она победила.
Нет, я не за Сталина воевал. Я воевал за Русь Православную.
Беседовал Валерий МАЙКУТ
газета «Sos» (г. Киев)
--------------------------------------------------------------------------------
«МУЖ И ЖЕНА НЕРАЗДЕЛИМЫ, КАК СКРИПКА И СМЫЧОК»
Творец учит: брак — это союз двух сердец, союз на всю жизнь. А как же иначе, если после венчания мужчина и женщина составляют одну плоть, единое целое? Так же, как, скажем, скрипка и смычок или иголка и нитка, — чего они стоят порознь?
Христианство не разделяет современной мирской точки зрения на развод как на «перегруппировку партнеров», которую можно совершать всякий раз, как только проходит влюбленность или один из супругов увлечется кем-то на стороне. Тех, кто бросает своих мужей и жен, можно назвать одним словом — предатель. Ведь они венчались в храме, давали при свидетелях слово хранить верность друг другу до самой смерти...
Большое внимание этому аспекту супружеской жизни уделяет и апостол Павел: в Первом Послании к Коринфянам он говорит, что развод недопустим даже в том случае, когда один из супругов неверующий. Так что если твоя неверующая половинка тебя не прогоняет, то ты не имеешь права ее оставлять: кто знает — вдруг спасешь её своей верой? В Писании говорится, что муж — нехристианин освящается верующей женой, так же как и жена — нехристианка освящается мужем-христианином. Мало того, верующий супруг освящает и детей, родившихся в таком браке.
Меня частенько спрашивают, можно ли уйти от пьющего мужа? Отвечаю: вы же венчались, добровольно соглашались нести тяготы друг друга. Говорите, в то время он не пил? Тогда расценивайте нынешнюю ситуацию, как вроде бы он оступился, упал и повредил свое здоровье. Вы бы не отвратились от него, если бы он поскользнулся на проезжей части и сломал ногу? Наверняка помогли бы подняться, довели до дома. Так и в данном случае: надо помочь. И не скандалами да упреками (какой в них прок?), а ласковым терпением, постоянной молитвой. Помните: вместе с Господом вы всемогущи. Я знаю женщин-христианок, которые сумели вытащить своих мужей из бездны алкоголизма.
У меня, например, всю жизнь было такое правило: одна жена и одна рюмка в гостях. Но вы же знаете, какая у нас служба, — постоянные венчания, похороны, крещения, освящения. И везде тебя уговаривают: не побрезгуйте, батюшка, хлебом-солью. Жена, зная это, очень волновалась, как бы я не увлекся. И вот однажды, вскоре после нашей свадьбы отправились мы с батюшкой (я тогда был молодым дьяконом) на погребение.
Кончили дело, после чего пришлось нам выпить по паре рюмочек самогону. Вернулся домой и шутки ради затянул на пороге: «Ледве-ледве та й на вози привезли мене сюди...» Обоняние у покойницы матушки было острейшее, вмиг учуяла, что от меня попахивает. Улыбка сошла с ее лица: убирайся вон, говорит. Уж как ее ни убеждал, что у меня ни в одном глазу, — ничего не помогает. Едва прощение вымолил. И с того времени зарубил себе на носу: никакого баловства со спиртным. Думаю, если бы каждая женщина еще до замужества так же твердо ставила вопрос о выпивке, у нас было бы куда меньше пьяниц.
Нередко люди жалуются, что вынуждены разводиться из-за родителей своего супруга, — никак не находят с ними общего языка. У меня, знаете ли, теща тоже была не сахар. Я когда с нею знакомился, сказал, что хочу ее осчастливить, имея в виду, что намерен нести ей Слово Божие. Но теща не хотела быть осчастливленной, она ужасно ревновала ко мне свою дочку и все ей втолковывала: дескать, мужей у женщины может быть чуть ли не десяток, зато мать — одна.
Обе нигде не работали, так что времени для перемывания моих костей у них было предостаточно. Я на порог — а навстречу мне светят две пары настороженных карих глаз, и читаю я в них: сгинь, пропади, домой не приходи! Три года терпел, мучился и молился, пока не услышал меня Бог. Устроилась теща кондуктором в трамвайное депо, занялась делом — и вся дурь у нее из головы выветрилась. Подружились мы, она даже исповедовалась у меня. Жаль, не понимал я по молодости, что она совсем не старая, красивая, — а уже вдова. А то бы подыскал ей пару среди прихожан. А у нас с матушкой родился очередной младенец, и сказала моя Лида: зачем мне десять мужей? Мне с моим Мишей хорошо.
А порой супружескую любовь начинает подтачивать ревность — вот зло, скажу я вам! Она почище кислоты разъедает добрые отношения. В браке необходимо полное доверие друг к другу. А если у вас появились основания подозревать своего супруга в неверности, чем пилить его да выспрашивать, оставьте грех на его совести. Пусть сам отвечает за него перед Господом. А вы делайте все, чтобы в вашей семье царили мир и любовь, звучала молитва. Аминь.
газета «Sos» (г. Киев)
Отредактировано Сельскийпастырь (2007-11-27 12:28:17)
У меня родители не верующие были. Все самому приходится, спрашиваю по возможности, прошу у Бога вразумления через молитвы 